Безымянный Бог - Страница 43

Девушка усмехнулась и качнула головой.

– Замечательно. – Мужчина подошел ближе и чуть слышно шепнул: – Это и будет твоим наказанием. Посмотрим, сколько ты продержишься.

– И все же я не понимаю, – ушла от ответа чужачка. – Я не вижу во дворе жертвенников. Как вы собираетесь учить стихийной магии без благословения богов? И потом, почему вы так уверены, что у всех ваших воспитанников есть способности именно к силе огня?

– Потому что, – пожал плечами Далион. – В создании человека принимали участие все боги. Следовательно, в каждом из нас таятся все четыре стихии. Конечно, в ком-то больше огненной силы, в ком-то – водной. Но для нас это не принципиально. Я же не собираюсь делать из своих учеников великих магов. В любом человеке можно развить дар одного бога. – Тут мужчина многозначительно ухмыльнулся. – Исключения так редки, что в них трудно поверить, пока не увидишь собственными глазами. Лично я до недавней поры считал россказни о таких счастливчиках, получивших власть сразу над несколькими стихиями, глупыми придумками и сказками. Однако ошибался. Впрочем, это к теме уже не относится. Я лишь хотел сказать, что, как только человек получает доступ к силам определенной стихии, остальные оказываются для него закрыты. Эти гончие станут поклоняться Младшей Богине. Как только у них начнет хоть что-то получаться – мы принесем щедрые жертвы ей в благодарность.

– Понятно, – ответила Эвелина и опустила голову, решив, что и так сегодня слишком много говорила.

– Господин, – неожиданно вмешалась в разговор Райя. – Можно задать вопрос до начала урока?

– Конечно, – несколько удивленно отозвался Далион и с интересом посмотрел на рыжеволосую девушку.

– Откуда ваша тень знает так много про обычаи империи? – Гончая с любопытством взглянула на Эвелину, которая полностью погрузилась в раздумья. – Все эти сведения про богов и стихии чрезвычайно познавательны. Но я не понимаю…

– Вот поэтому она моя тень, а не ты, – резко прервал девушку Далион и досадливо поморщился. – Книги еще никто не запрещал. Иногда диву даешься, что из них можно почерпнуть.

– Ясно, – залившись бордовой краской смущения, буркнула Райя и поспешила спрятаться от насмешливого взора учителя за спиной у Ранола.

– Пожалуй, если никто больше не возражает, начнем урок, – спокойно произнес маг и щелкнул пальцами, подзывая ближе свою тень. – Эвелина, твоя задача – парировать все мои удары. Некоторые из них могут оказаться весьма болезненными. Да, кстати, не забывай про экономию сил.

Девушка скинула плащ и хмыкнула, сжав кулаки и внимательно следя за действиями Далиона. Первый шар огня она отбила, даже не заметив. Потом уходить от магических выпадов стало сложнее. Намного сложнее. Эвелина кружилась по заснеженному двору и не чувствовала холода. Горячая струйка пота стекала у нее по лбу, но у чужачки просто не было времени, чтобы вытереть ее. Хозяин не давал ей ни секунды отдыха, постоянно чередуя силу и направление ударов. Младшие гончие с испугом и удивлением наблюдали за этим поединком. Худенькая фигурка тени старшей гончей иногда оказывалась совсем скрытой за слепящими всполохами огненной стены, и тогда даже Райя отводила взгляд, боясь увидеть гибель соперницы. Но уже через миг с тихим шипением пламя угасало, и грязные струйки воды от растопленного снега стекали под ноги бывшей ученицы императора. Эвелина уже давно ничего не видела перед собой. Все ее внимание было сосредоточено на руках Далиона. Мир вокруг перестал существовать. Лишь она – и гончая. Огонь и вода в извечном танце противостояния. Успеть увернуться, уйти в сторону, заслониться щитом. Про себя зашипеть от боли и встряхнуть обожженными пальцами, неосторожно перехватив очередное заклинание мужчины.

Далион, однако, не спешил бить в полную силу. Он понимал, что девушка просто не сможет отразить такой удар. Все-таки пока имперка проигрывала ему в умении вести магический поединок. Пока. Мужчина с интересом наблюдал, как в глазах его подопечной кружит красная метель ярости. Далион ждал, когда она сменится зеленым звериным бешенством. И сменится ли вообще. Когда Дайра, запинаясь и постоянно всхлипывая, рассказала хозяину о поступке Эвелины, так напугавшем прислугу, мужчина сначала не поверил. Целую неделю он исподволь приглядывался к девушке, пытаясь поймать момент, когда зверь выглянет из ее глаз. Пытался – и никак не мог. Поэтому Далион и устроил эту схватку, надеясь в первую очередь, что от усталости или боли девушка перестанет себя контролировать. Ведь на самом деле этот поединок был бессмыслен. Младшим гончим все равно никогда не добиться таких высот в магической науке. А сражаться только для того, чтобы произвести на них впечатление, просто глупо. Слишком много учеников было в свое время у Далиона и слишком много будет еще. Эти ничем не отличаются на фоне предыдущих и вряд ли как-нибудь выделятся в веренице последующих. Вот Эвелина – другое дело. Мужчине до безумия хотелось разгадать те вопросы, которые возникли с ее появлением. И еще сильнее Далион мечтал, чтобы девушка признала в нем своего хозяина. Именно его, а не императора, при воспоминаниях о котором в ее мыслях начинали метаться отчаяние, злость и разочарование. А еще – грусть. Эвелина никогда бы не призналась в этом даже себе, но она скучала по Дэмиену. И это обстоятельство еще сильнее раздражало гончую.

Эвелина в очередной раз отпрянула, уходя в сторону от разноцветных искр, веером посыпавшихся с пальцев Далиона, и непростительно замешкалась. Мужчина тут же ударил в нее ярким всполохом белого огня, от которого чужачка при всем желании не смогла бы увернуться. И не увернулась. Взорвавшийся шар красным пламенем отразился в ее глазах, раскаленными угольками запутался в волосах. Эвелина чуть слышно застонала сквозь крепко сжатые зубы, чувствуя, как обруч боли сжимает ее грудь. Дышать было нечем – вокруг бушевало пламя, которое высушивало воздух, огнем распространяясь по легким. Еще миг – и от сильного жара кожа почернеет и обуглится. Девушка упала на колени, расцарапывая себе лицо в безумной попытке содрать с себя паутину заклинания. Начала кататься по снегу, который не приносил облегчения. И неожиданно ощутила, как внутри шевельнулся гнев. Не тот, привычный, который выручал ее в самые тяжелые минуты, но слепой, звериный, не способный на сострадание к противнику.